- Здравствуйте, я хотела бы попробовать свои силы стихии Огня, не уверенна, на какой ранг я могу претендовать, смею, надеется, что где-то на 3-4.

- Испокон веков мои соплеменники несли частичку огня в сердцах и помыслах своих, и я не исключение.- Ответила Лей.
На половину прикрыв веки, она заставила как утренний дым рассеяться все мысли, оставляя только образ клочка леса. Еще несколько секунд, и он отступил в глубину сознания, уступая место для мыслеформ. В небе, повинуясь приказу Лей, стремительно собирался в небольшие сгустки рассеянный в воздухе пепел. Он еще помнит жар огня, навсегда сохраняя отпечаток своего родителя. Они именно там где должны быть, над клочком леса в красной линии. Проверить их путь, не задеть пролетающих птиц, не позволить ветру помешать, каждая крупица на нужной высоте, строго в определенном порядке. Напряжение достигает предела, древнейшая стихия не любит покоряться, но под натиском тренированного разума все-таки уступает. Приказ, и в небе ярко вспыхивают сгустки пепла, стремительно раскаляясь. Еще через мгновение небес к земле неслись капли огня. Воздух, стремясь убраться подальше от адского жара, окутал его путь маревом. Теперь главное сдержать стихию, не причинить вреда всему, что находится за красной чертой. Оставляя за собой черно-серый росчерк, капли огня упали на деревья. Миг, и все внутри участка, очерчено красной линией, было охвачено пламенем. Жадно пожирая предложенную пищу, огонь, нехотя подчиняясь воле Лей, оставался в пределах круга. Жар от него хоть и заставлял деревья вне линии стонать, не причинял им вреда.
Все это заняло чуть больше минуты, в течении которой лицо ее было неподвижно как маска.
-  Прикажете погасить?

//НРПГ: Мора подошла к Мелетун, взяла ее за руку и начала трясти.
-Похоже?!//

/РПГ:

- Задание будет выполнено, - вздохнула Мора.
Темная эльфийка отошла на приличное расстояние от Мелетун и опустилась на одно колено. Просто для того, чтобы не потерять равновесие. Такую иллюзию будет сделать довольно трудно: необходимо охватить мороком приличную площадь и задеть практически все чувства Мелетун.
Эльмора начала глубоко, часто и сосредоточенно дышать. Нужно было пробудить древнюю магическую кровь, кровь демонов, текущую в ее жилах. Наконец сердце будто объяло пламя; кровь стала наполняться магией. Темная эльфийка четко увидела нити магии, наполняющие воздух. Словно красные тонкие паутинки они колыхались на ветру. Некоторые были оборваны, другие же уходили в землю, в небо, тянулись вдаль, порою переплетаясь и образуя причудливые узелки. Мелетун сейчас казалась Море полностью пронизанной этими паутинками. Эльмора последний раз глубоко вдохнула воздух и задержала дыхание.
Темная эльфийка аккуратно подняла несколько нитей, уходящих в землю, связала их в узелок. Главное – не торопиться, не оборвать нити. Затем несколько нитей были взяты из воздуха и тоже завязаны в узелок.
Темная эльфийка выдохнула и снова, наполнив легкие воздухом, задержала дыхание. На этот раз Эльморе пришлось создавать уже свои магические нити. С ее пальцев сорвались тонкие фиолетовые паутинки, потянулись к Мелетун и мягко коснулись ее сознания. Еще выдох-вдох.
Эльмора зажала в руке узелок земляных нитей и пустила в них образ из своего сознания – земля, расходящаяся в разные стороны, ощущение сильнейшей тряски, глыбы, хищно вздымающиеся к небесам. Второй рукой она взяла узелок воздушных нитей и опять отправила в них образ: скрежет камня, хриплые стоны расходящейся в разные стороны земли, раскаты падающих глыб. Связав оба узелка, Мора присоединила к ним фиолетовые паутинки. Очень аккуратно, чтобы Мелетун не почувствовала вмешательства в ее сознание.
Со стороны казалось, что темная эльфийка просто переводит дух после боя, только руки двигались, словно сами по себе, да можно было заметить легкое колебание магии вокруг Моры.
Эльмора напряглась, кровь ее словно закипела. Издав приглушенный рык, темная эльфийка с силой тряхнула связанные нити, давая высвободиться образам и чувствам...
Все вокруг было неколебимо. Только для Мелетун вдруг почувствовался подземный толчок… еще один… затем целая серия таких толчков. Земля заходила ходуном, затрещали камни в ее глубине, скрежет наполнил воздух. Словно исполинская пасть начал медленно раскрываться провал, обнажая неровный ряд изломанных камней-клыков. Вековечные деревья пали в неравном бою со стихией. Страшное землетрясение, очень мощное, необузданное. И все в сознание Мелетун.
А над лесом поднимался мелодичный птичий щебет. Никто, кроме Мелетун не видел творящегося ужаса.   
Еще буквально пару секунд морок держался в сознание эльфийки, а потом внезапно рассеялся.
Мора измученно улыбнулась Мелетун.
- Не стала слишком долго держать землетрясение, иначе это может негативно повлиять на сознание… Склоняю голову и жду оценки, - Эльмора действительно уткнулась взглядом в землю. Одинокая ромашка, колыхаемая ветром, кивала своей пестрой головкой, словно подбадривая Мору…

- Здравствуйте, Огненная, - Амео, не успев коснуться ногами земли, уже поклонилась. - Могу ли я защитить свой высочайший ранг Магистрессы Некромантии?

Тем временем Орт занялся выполнением своего задания. Призыв любой души на любых условиях - процесс сложный и энергоемкий, а уж за неимением тела... Хорошо хоть в пределах этого мира.
Если вам будут рассказывать о шаманах, входящих в транс посредством галлюциногенов и плясок с бубном, после чего призывающих для беседы духи предков - не верьте. По крайней мере верьте не всему. Чтобы извлечь душу из мира мертвых, необходимо самому на время стать его частью, ненадолго умереть, как бы пугающе это не звучало.
Критик стоял, расслабившись и опустив руки вдоль туловища, глаза его были плотно закрыты. Тугой комок черной энергии, собранный его волей в собственной груди и постепенно набухающий, как грозовая туча, жадно впился в бледную энергетическую ауру магистра бесчисленными нитями-щупальцами. Некроманты часто черпали свои силы из чужих запасов жизненной энергии, но нередко приходилось расходовать и собственные. Те, кто расходовал без меры, имели все шансы стать живыми умертвиями, личами, поддерживающими свое существование за счет черного колдовства и чужих жизней. Они стояли на пороге мира Смерти, что давало им немалое преимущество, но радости им это не доставляло, как, впрочем, и ничто уже. Однако Орт не выкачивал из себя жизненные силы, а лишь брал их взаймы. С возвратом.
Невидимые нити по охватили все тело магистра, до капли вытягивая пропитывающую живые ткани энергию - чистую энергию жизни. Они опутали сердце Орта, которое в тот же миг остановилось, прекратило гнать кровь по сосудам, пронизали легкие - критик перестал дышать... Он был почти мертв, живым оставалось лишь его сознание, заключенное в энергетическом сгустке. Вся процедура отняла не больше шести секунд, как и полагалось. Теперь необходимо было покинуть тело, оставив его существовать за счет крошечной искорки, сродни той, из которой можно раздуть пламя жизи, если она еще не угасла в смертельно раненом воине... а можно и задуть напрочь, если подойти к делу не умело. Хотя обряд в общей сложности происходит недолго, большинство некромантов предпринимают меры предосторожности, чтобы была возможность вернуться в собственное тело - ведь в таком состоянии они очень уязвимы. Однако Орту опасаться было нечего, и он перешел к следующей части процедуры.
Теперь он видел мир совсем иначе: как переплетение бесчисленных магических нитей и потоков с островками аур, читаемых, как раскрытая книга. Потоки немалой магической мощи завихрялись вокруг него, но подпитаться от них было нельзя. Это чуждая энергия - где-то стихийная, где-то ментальная, получаемая из мыслей и эмоций... Первую усваивать сложно и опасно, вторая подвластна лишь узкоспециализированным магам. Только теплые эманации аур живых существ манили, излучая едва ощутимые энергетические колебания, но Орт не отвлекался на них.
Своего тела он не видел, на его месте была лишь черная пустота, в самом сердце которой теплился трепещущий огонек. Мириады тонких нитей мироздания, пронизывающих все вокруг, прерывались в этом месте. Впрочем, критик знал, как видит его сейчас та же Мелетун - бледное лицо, обескровленные губы, безвольно повисшие руки... Однако голову он должен был держать ровно и на ногах стоять крепко, и хватит с него.
В сознании магистра сформировался четкий образ алексианской руны "Смерть". Детально представив себе руну, Орт выплеснул частичку энергии. Махонький сгусток, отделившись от него, поплыл в сторону тела Орта и застыл в воздухе вровень с тем местом, где должна была быть голова. Сам инквизитор видел лишь темный клубок магической материи, но там, в привычном, видимом и осязаемом, мире, напротив лица Орта должна была проступить сотканная из зеленого огня руна.
Один за другим магистр посылал сгустки силы, вытсраивающиеся ровным кольцом вокруг его, Орта, головы, и одна за другой в видиом мире вспыхивали в воздух ярко-зеленые мерцающие руны. Сотворив последнюю руну, "Ключ", критик с удовлетворением заметил, как от висящих в воздухе сгустков протягиваются магические нити, переплетаясь в замысловатый узор под ногами бездыханного, но недвижимо стоящего тела. Вся процедура занимала считаные мгновения, хотя и казалась ему долгой. То, что видел Орт, сильно отличалось от видимого зрителями, пользующимися своим обычным зрением. Они  должны были заметить, как под ногами колдующего внезапно вспыхнул ровным зеленоватым светом сложнейший магический узор, "Знак Кассинга-Алистера", тривиальное название - "Призрачные Врата". Это был один из десятков способов достижения нужной цели, и, пожалуй самый простой - товарищи Кассинг и Алистер явно были толковыми ребятами.
А в центре узора образовалось завихрение, быстро переросшее в воронку - черную и совершенно пустую, не имеющую магического фона. Простому глазу она была невидима, но едва тот клубок сил, в котором в данный момент заключена была душа Орта, втянуло в эту воронку, руны и Знак должны были мгновенно погаснуть.
По ту сторону должна была находиться Дорога. Увидеть ее было невозможно, ведь магическое зрение здесь подводило - не было ни единой ауры, ни единого потока или контура, лишь сплошной, непроглядный, бушующий океан энергии, из которой в данный момент состоял сам заклинатель. Он знал, что это мириады душ - где-то совсем слабые, древние сгустки, где-то боле недавние, плотные... Однако Дорогу Орт чувствовал. Он шел по ней не в первый раз, и знал многих, кто ходил гораздо чаще, хотя в общем некроманты обычно избегали столь радикальных методом, и либо требовали тело усопшего, либо компаньона-ментальщика. Стоило оступиться, сдвинуться самую малось - и возврата уже не будет, этот круговорот затянет навеки. Однако Орт знал, что он не оступится.
- Салейм Мухаммед! - нет, Орт никого не окликал по имени. Страшно даже представить, сколько здесь тех, кто откликается на это имя. Его зов предназначался конкретной душе, ведь все знали, кто именно ему нужен.
Дальше предстояла чистая формальность, известная и ненавистная некромантам еще со времен открытия Формулы Кей'арана.
- Зачем ты звал меня? - это ощущалось как глухой голос без малейших эмоций, ровный, как пол во дворце Гэвина Магнуса, хотя критик прекрасно понимал, что слышать что-либо он не может, как не может и тот, кто к нему обратился, говорить. Но привык уже давно.
- Чтобы призвать тебя в свой мир.
- С какой целью ты призываешь меня?
- Чтобы говорить с тобой.
- По какому праву ты требуешь этого?
- По праву власти силой, которой служишь ты.
Все, дело в шляпе. Теперь самое неприятное...
Возвращение к жизни было болезненным. Резкая вспышка боли в сознании ослепила и оглушила, а меж тем клубок энергии, не израсходованной за время обряда, распался, и волнами раскатился по телу Орта, с хрипом вырвалось из горла дыхание, заколотилось сердце... Подавив боль и вернув контроль над собой, критик удержался на ногах и успел еще удержать от закрытия врата, соединяющие этот мир с тем. Это потребовало напряжения, зато позволило удерживать и душу торговца в мире живых.
Переключившись на магическое зрение, можно было увидеть напротив заклинателя темный бесформенный сгусток, старательно огибаемый всеми энергетическими потоками, однако нужды в этом не было. Сгусток на глазах начал оформляться в видимое обличье без вмешательства некроманта.
Обличье это человека напоминало лишь отдаленно, скорее бледную, серо-синеватую тень, все же вполне различимую взором. Вот голос принадлежал, несомненно, именно Мухаммеду - дребезжащий, ворчливый, надтреснутый:
- О Аллах! Что понадобилось от меня богомерзкому некроманту?! Еще и умереть-то толком не успел... Вернее, вроде бы умер, да только не пойму, куда попал... На Джанну не больно похоже, да и гурий нет... - тень торопливо огляделась. - Кстати, здесь с этим получше!
- Не отвлекаться, - медленно, с расстановкой сказал Орт, напряженно удерживающий связь. Пока зримый облик покойного торговца был виден отчетливо, и голос звучал лишь слегка приглушенно, можно было не беспокоиться - связь крепкая и надежная. Но по мере того, как он будет возвращаться на ту сторону, тень его поблекнет, а голос будет звучать словно бы издали. - Известно ли тебе, от какой болезни ты умер?
- Известно! -выпалил Салейм с таким жаром, что Орт смог на миг ослабить давление - незримые створки перехода раздвинулись, словно отшатнувшись. - От язвы, холеры, чумы, гангрены и геморроя в одном флаконе!! А зовется это болезнь Абдулла! О горе мне, слепцу! Как мог я не видеть, что у этого человека душа шакала, когда нанял его на работу?! Нечестивец раздобыл где-то яд, которому нет названия в наших краях, и подсыпал мне в пищу, а сам ограбил мой дом и мою лавку, и сбежал! Смерть моя была мучительна, но хуже того - позорна! Болезнь! Вот она, ваша болезнь!
Орта тирада нисколько не удивила. Такие случаи нередки, хотя здесь, в Эльдамаре, но сталкивается с этим впервые... Но свободное королевство всегда привлекало странников, и странников разного толка. Беспокоиться же было не о чем - по суше преступник далеко не уйдет, молодцы из Ордена позаботятся, а ближайший корабль отбывает через два дня.
Тем временем торговец яростно живописал постигшее его несчастье, не стесняясь в выражениях. Он не стремился уйти, и потому удерживать его было несложно.
- Если хотите, я могу задержать его еще на некоторое время, или отпустить, - критик вымученно улыбнулся. - Или продемонстрировать на нем что-нибудь еще...
- Не надо на мне демонстрировать! - возмутился Салейм.

- С-слушаюсь! - выдавил Орт, стараясь оставаться спокойнм и выглядеть бодро. - Ступай, Салейм. Я отпускаю тебя! - последнюю фразу критик произнес с нажимом, резко освободив створки перехода, и бывший торговец не успел даже пикнуть - он рассеялся дымкой и растворился, а душа отправилась туда, где ей и полагалось быть. Подпитавшись рассеянными частичками собственной энергии, все еще витающими вокруг, магистр с усмешкой проговорил:
- Спасибо за столь высокую оценку моих скромных заслуг. А теперь уступаю место истинному профессионалу в области некромантии, - и критик поклонился Осту.

- Спасибо! - тонко улыбнулся Ост. - Только вот какая штука, эрэа Мелетун - самоличизация - необратимый процесс. Если, конечно, речь о настоящей самоличизации. Однако я надеюсь, что вы не желаете мне смерти, и потому думаю, что речь идет все же о трансформации Кайела-Риппенсона, по сути временной. Это, конечно, блиэже шифтерам и демонологам, но и я кой-что могу.
Медлить он не стал. Будучи некромантом по прищванию, Ост не нуждался в длительных и изнурительных обрядах, так как собственный резерв мог иной раз восполнить недостаток подготовки. И этот резерв надлежало активировать.
Магистр словно бы полной грудью вдохнул некоего магического ветра, наполнившего его, словно парус. На самом же деле он лишь обратился к собственному запасу энергии, освободив его. Трансформация Кайела-Риппенсона - весьма трудоемкий процесс. Из глаз мага выметнулось зеленое пламя, рыжие волосы расплескались по плечам живым огнем, плечи сами собою расправились. Он выхватил из-за спины незабвенный посох, подарок Дарта Инвалида (не совсем добровольный, при первой встрече они еще не были приятелями), и с силой ударил им в землю. на миг по ней пробежали, подобно сети трещинок, причудливые линии магических символом, отсвечивая синевой холодного огня, и тотчас истаяли без остатка. Однако из земли по темной древесине посоха к рукам магистра заструилось нечто неосязаемое. Добравшись до навершия посоха, это нечто выплеснулось наружу роем тускло светящихся призрачных фигур, по виду напоминающих иссущенные черепа со шлейфом полупрозрачного дыма. Ост раскинул руки, и в тот же миг эти черепа устремились к нему, пролетая сквозь него и возвращаясь обратно, кружась и снова втягиваясь в плоть некроманта.
Теперь с их помощью ему предстояло сделать то, что сделал Орт в начале обряда, только гораздо резче, потому и пришлось прибегнуть к помощи формулы Йурена-Олефа-Гирдберга, результатом применения которой стали эти мелкие духи.
Всякий раз, проходя сквозь него, твари выхватывали частичку его жизненной силы, а двигались они с невероятной скоростью. И вот они уже начали наливаться мощью, густеть, становиться ярче и заметнее, а магистр побледнел и словно бы держался на ногах лишь за счет той магической мощи, что недавно наполняла его. Боль магистр блокировал просто - он уже оставил свое тело и бесплотной неосязаемой тенью смотрел со стороны, поддерживая свое тело лишь несколькими незримыми "щупальцами", передающими импульсы только в одну сторону.
Отяжелевшие от энергии и переполненные духи все еще набрасывались на безжизненное тело магистра, но не могли вместить поглощаемую силу, и за ними оставались тонкие нити из отторгнутых крупиц, "не поместившихся" в их оболочку. От естественного распада эти нити предохраняла лишь связь с некромантом, через эти нити отслежвающим тварей. Когда он почувствовал, что в теле не осталось ни крупицы энергии, он послал по каждой нити мгновенный импульс. Доля секунды потребовалась импульсам, чтобы достичь цели, по пути собирая частицы, "оброненные" духами, и разрастаясь, и все тринадцать тварей в одно мгновение с тихим пшиком рассеялись, однако освобожденная энергия не успела начать самораспад - напитавшиеся энергией по пути импульсы "раскрылись", охватывая облако чистой силы полупрозрачным серым щитом, непроницаемым для магии изнутри. Тринадцать сфер, наполненных рвущейся наружу силой, повисли в воздухе вокруг ЗеОста. Подпитавшись от них слегка (ровно настолько, чтобы хватило на дальнейшую операцию), он приступил к манипуляции энергией, чуждой его школе, с помощью энергии его школы. Трудно выговорить, а понять еще труднее, на практике же это выглядит так: поймав в фокус мощную волну ментальной энергии, в которую впадали десятки ручейков, тянущиеся от каждого из присутствующих, вновь пришедших и даже проходящих мимо, некромант пропустил ее через себя, силой своей воли преображая и трансформируя, подгоняя под себя таким образом, что она стала точной копией его, ЗеОста, излучения. Теперь он мог свободно лепить из нее все, что заблагорассудится. А заблагорассудилось ему создать из этой энергии зеркало.
Зеркало представляло из себя куб из низкоконцентрированной энергии, и при взгяляде на него магическим зрением... нет, отражения не видно. Но выглядит оно как прозрачный, словно состоящий из воды или льда куб с неровными гранями. Куб этот образовался за спиной у стоящего неподвижно тела некроманта, а Ост тем временем пропустил через свое тело несколько тысяч сканирующих лучей - незримых, мгновенно прошивающих мертвое тело насквозь, и вонзающихся в зеркало за его спиной. Каждый нес с собой частичку полученной информации, и вот уже в зеркале, сотворенном из ментального импульса некроманта, образовалась точная копия самого ЗеОста.
Теперь можно было переходить к завершению затянувшегося обряда. Некромант вернулся в свое тело и вновь по его жилам заструилась освобожденная энергия, но так как он, в отличие от Орта, забрал всю свою жизненную силу без остатка, и не сохранилось той искорки, способной возродить его к жизни, потому расплекавшаяся по телу энергия Смерти не превратилась вновь в жизненную силу, а оказала разрушительное воздействие. Плоть сморщилась и начала осыпаться прахом, потом вспыхнула зеленым пламенем, истевая на глазах, волосы рассыпались пеплом, кожа на лице облезла, обнажив скалящиеся кости. Из гляниц черепа струился зеленоватый дымок, он же растекался из-под ног. Скелет, облаченный в мантию магистра ордена Окспаха, висел в воздухе на небольшой высоте, едва не касаясь земли, и струи зеленоватой дымки окружали его кольцами. Теперь это был лич, самый настоящий, в котором не было ни капельки жизни, лишь необходимость постоянно подпитываться чужой жизненной силой. Он шутливо раскланялся, однако надолго оставаться личем не стал, хоть и приятно было чувствовать многократно возросшую мощь. Однако цена мощи была слишком высока, потому Ост немедленно начал обратный процесс.
Он неспешно подплыл к зеркалу и окунулся в него, соприкоснувшись с точной копией себя живого. Жадная, всепоглощающая сила, наполнявшая его, впитала в себя и зеркало, и копию, созданную сканирующими импульсами, и принял свой прижизненный облик, пока бесплотный. Ментальная энергия, хранящая всю информацию из сознания ЗеОста, его личный, уникальный импульс, не поддающийся воспроизведению, позволила ему вновь сформироваться, и в тот же момент все тринадцать запасенных сфер с энергией некроманта лопнули, а поток освобожденной энергии влился в тело магистра, вновь облачая его плотью и наполняя мощью. Через несколько секунд ЗеОст, как новенький, стоял перед Мелетун.
- Трансформация Кайела-Риппенсона  - крайне энергоемкая и довольно продолжительная процедура, настоящая самоличизация, будучи необратимой, производится гораздо быстрее и проще, так как не нужно ни сфер с запасом энергии, ни зеркала... мне хватило бы десяти секунд, но я хочу еще пожить, - некромант ухмыльнулся.

Охотник обернулся на слова, произнесенные Мелетун, на языке уже вертелся ответ, но он не успел сорваться с губ. Человек увидел дракона. Мертвого. Столь ужасной нежити ему ещё не приходилось видеть. Миридин почувствовал, как от ужаса немеют руки и ноги, голова наливается горячей покалывающей тяжестью, а сознание теряет связь с реальностью и наполняется образами... кошмарами...
- Энни, Энни, девочка моя! Где ты? - женщина в грязном, местами оборванном платье с расширенными от ужаса глазами, полными слез, мечется по комнатам полуобрушенного дома...
...Полный пожилой человек с окладистой бородкой, по одежде - богатый купец, держится рукой за сердце, сидя в кресле напротив окна. В остекленевших глазах отпечатался отвратительный лик смерти...
...Мужчина в костюме рабочего лежит в неестественной позе перед руинами городского собора в окружении еще нескольких десятков тел. В руке он сжимает молоток, на лице - выражение безмерного удивления с легкой тенью страха, из груди торчит обломок балки от строительных лесов...
...В темном переулке латник в покрытых ржавчиной доспехах пытается подняться с земли, опирась на насквозь проржавевший меч. Лицо под шлемом все изъедено кровоточащими гноящимися язвами, левый глаз вытек, сквозь огромный разрыв на щеке проглядывают почерневшие зубы...
...Миридин почувствовал удар и открыл глаза. Похоже, он упал в обморок. Приподнявшись на руках, охотник посмотрел вперед и вновь увидел зомби дракона. Теперь уже эта тварь не вызывала страха в его душе, но лишь мрачную решимость: Оно должно быть уничтожено! Это чудовище способно принести в мир слишком много боли, смерти и разрушений, чтобы продлилось его существование.
- Святой Ангел Господень, хранитель и покровитель души моей! Будь со мной сегодня, ибо я на пути заповедей Его и удали от меня все искушения злого духа. Аминь.
Человек ощутил за своей спиной какое-то напряжение. Произойди это в первый раз, он бы не замедлил оглянуться, приготовиться к защите, но охотник уже знал, что это означает. Благодать. Его цель была сочтена достаточно богоугодной, чтобы его поддержали свыше. Миридин встал, выпрямился, размял кости, прислушался к такому сладкому и щемящему чувству распахнувшихся за плечами крыльев, нематериальных, но при том не менее сильных. Но не стоит погружаться всем своим существом в это ощущение, ибо миссия, возложенная на него, должна быть исполнена, а доверие - оправдано. Человек с сожалением покачал головой - изгнание исполинской нежити, конечно, непросто, но не потянет за защиту ранга великого мастера, это слишком легко. Так что придется развернуться по полной...
Итак, хотя сейчас Миридин был способен даже возродиться, то есть полностью восстановить тело и вернуть в него свою душу, возникни подобная необходимость, но прибегать к этому из-за собственной безалаберности охотник не желал. Поэтому решил для начала обезопасить себя, сотворив простейшее заклинание святой магии - Божественную преграду. Вслух произносить молитву сейчас было не нужно, речь потеряла всякий смысл, ибо теперь душа человека была распахнута настежь перед Отцом, и Он мог читать её, словно открытую книгу.
Под Твою защиту прибегаем, Отец наш! Не презри молений наших в скорбях наших, но от всех опасностей избавляй нас всегда, Господь Всемогущий! Владыка наш, Защитник наш, Заступник наш! Аминь.
Защитные заклинания магов дают какой-нибудь визуальный эффект, как, например, сияющий купол, или непробиваемый панцирь... Святая магия обычно тоже проявляется подобным образом. Обычно, но не сейчас. Миридин кожей ощутил, как крылья за его спиной расправились и потянулись вперед, смыкаясь перед его лицом. На человека снизошло ощущение спокойствия, благоденствия, умиротворения. Откуда-то извне пришла мысль, что ничто, способное навредить человеку, не сможет преодолеть сей полог. И вовсе не потому, что будет уничтожено или щит невероятно прочен. Просто сама суть пространства изменилась так, что момент, когда инородное тело пройдет защиту, никогда не наступил бы. В том вся сущность Божественной магии, что она оперирует не материей, не стихией, но изначальными принципами Вселенной. Конечно, начинающий священник никогда не добился бы и доли подобного эффекта, разве что искажения, дающего некоторый шанс на спасение... Но Миридин сейчас лишь демонстрировал то, на что способна Божественная сила, и то, что он способен, слившись, управляться с ней.
Ощущение безопасности умиротворяло... Зачем задумываться о каких-то там рангах? Людях, эльфах и прочих? Собравшиеся здесь маги творят заклинания, пытаются подчинить силы, неподвластные смертным, одним лишь богам... Так не лучше ли слиться с Ним, прильнуть к его могуществу и не заботиться о своей плоти, её низменных потребностях и желаниях? Какое тебе дело до них, когда ты видишь, как меняют свои русла воздушные потоки, слышишь, как пробивается сквозь землю к солнцу лес, чувствуешь все живые существа каждой частичкой своей души. Всю их радость, волнение, счастье, печаль и... боль. Боль. Вот что не позволяет забыть Ему о детях своих. Их боль, ужас, страдания - словно нож в сердце... И Миридин, уже было потерявший себя в этом экстазе, вернулся. Интересно, скольких не останавливало осознание того, что эта сила дана лишь для того, чтобы уменьшить содержание зла в мире? Охотник почувствовал, что сущность за его правым плечом, его ангел-хранитель, одновременно грустна и довольна... Это было интуитивно понятно как "Немногие. Но ты справился". У человека все похолодело внутри, когда он понял, что случилось бы, если б он не прошел испытания... Его бы просто раздавило Божественной мощью, ибо недостоин направлять её тот, кто не способен верно истолковать волю Творца...
Миридин вновь сосредоточился на свой цели. Умертвие дракона - вот, что надо поразить. Благодаря расширившемуся восприятию, охотник видел дракона одновременно и как чудовище из костей и прогнившей плоти, и как сгусток темноты, зловещую темную ауру, и как рваную рану на теле порядка мироздания... Как ни странно, с момента, как человек пришел в себя, нежить так и не добралась до него... Неужели все это длилось несколько секунд? Впрочем, Ему подвластно все и пути Его неисповедимы. Но несмотря на то, что о времени, казалось бы, можно было не заботиться, медлить не стоило. Миридин вспомнил первую свою защиту в Гильдии... как давно это было? Или недавно? Время потеряло свое значение. Он мог вспомнить свое детство те же хорошо, как и тот день, когда он поступил на службу в Инквизицию... Улыбку матери - лучше, чем взгляд Мелетун, брошенный ею, казалось бы, всего пару минут назад... Перед глазами снова все поплыло... Войны, пожары, наводнения... Праздники, торжества, свадьбы... События, радостные и печальные, государственного и личного значения, общественные и интимные, то, чего Миридин никогда не видел и никогда не увидит, то что было много лет, столетий назад до его рождения... Или лишь произойдет после его смерти, когда даже потомки не смогут вспомнить его имени?.. А ведь чтобы хотя бы помнили, надо совершить что-то, за что о тебе будут вспоминать. Например, послужить на благо будущего... Спасти чьи-то жизни... Очистить этот мир от зла... Хотя бы самую малость... Уничтожить этого дракона, например...
Желания охотника сами, без его осознанной мысли, сложились в привычное заклинание, Божественное копье. Впрочем, не настолько уж и привычное, сил у охотника оно отнимало преизрядно, слишком часто не поиспользуешь... Обычно, но не сейчас. Даже не обозначив какого-либо физического отражение в этом мире, заклинание наливалось силой. Энергия, стекающая с пальцев человека, питала сферу, готовую разразиться любым сокрушительным заклинанием по выбору сотворяющего. Изменить русло реки... Обрушить гору... Спалить дотла вековой лес... Но ничто из этого не было возложено Творцом на Миридина. Его миссия была четкой и ясной - уничтожить создание богомерзкой некромантии. И охотник протянул руку в сторону чудовища...
- Избави нас от врагов наших, - слова привычно сорвались с его губ, - Да свершится воля Твоя. Да будет так отныне и присно, во веки веков. АМИНЬ! - голос охотника был подобен грохоту лавины, сходящей с вершины гор.
С ладони человека сорвался луч яркого, слепящего, плазменного света. Огромная мощь, выброшенная в столь грубой форме, заставляла воздух дрожать, кипеть и стонать... Луч, встретив на своем пути грудную клетку дракона, прорвал в ней огромную дыру с обожженными краями и стал вливаться внутрь, наполняя монстра священным пламенем. Через несколько мгновений он засветился изнутри. Горели не только его кости и мышцы, но и само черное колдовство, поднявшее их и управлявшее ими. Внешний покров дракона покрылся трещинами, из которых хлынул все тот же яркий свет... И тут же пропал. Дракон, теперь угольно-черный, постоял несколько мгновений, а затем от легкого ветерка подернулся рябью и осыпался на землю тлеющим пеплом.
Всё. А теперь отдохни, - эти тихие, спокойные слова были последним, что услышал Миридин, прежде чем, теряя сознание, плавно осел на землю...

Охотник, поднявшись с земли, отряхнулся, поклонился Мелетун и произнес:
- Простите, миледи, вы переоцениваете мои скромные возможности. Мне недостает ни изящества в обращении с силой, ни собственных внутренних резервов. Я лишь могу контролировать энергию, соответствующую по мощи пятому рангу. Конечно, решать вам, но по-моему, вы ошиблись в своем суждении. Мой потолок - второй-третий ранг, но, поскольку пути Господни неисповедимы, Он может дать мне бОльшие силы для осуществления какой-либо миссии.

Израфель весело улыбнулась: «Создать голем плоти?! Оригинально! Как раз для истинного некрофи… кхм… некроманта!» подумала девушка и слегка кивнула головой, будто вспоминая древнее заклятие, сокрытое в глубинах мироздания.
«Чтобы создать голем, необходим материал, из которого, собственно, он и будет сделан. А в данном случае – плоть»,- рассуждала ангел про себя, осматривая всех собравшихся. Взгляд её, на мгновенье задержавшийся на Котяхе, плотоядно блеснул, но тут же потух – врятли миледи Мелетун да и сам ОСТ обрадуются подобному ходу событий. Израфель посмотрела на землю и усмехнулась:
-Всё живое приходит от земли, и, умирая, уходит в землю. Земля – это прах, земля – венец человеческой жизни,- прошептала девушка, и зрачки её расширились, перекрывая белки.
Ангел вскинула ладони, направляя их к земле. Со стороны это, должно быть, выглядело, будто она на секунду обратила руки к полу, а дальше происходило нечто вообще не объяснимое, потому как время словно заснуло. Израфель сама остановила его, пронизав воздух потоками чистой магии, исходившей от её рук. Лучи её проникали сквозь пространство, миры, предметы и живые существа, теряясь в них и становясь частицей мироздания, которое устало и остановилось, будто надеясь на недолгий отдых. И всё застыло: маги, собравшиеся для получения ранга, миры, параллельные пространству комнаты, жизнь.
Девушка направила лёгкий пас к земле – её намерением было вытащить на поверхность лишь то, что находилось неглубоко, и невесомые искорки силы соскочили с её длинных пальцев, невидимыми каплями падая на пол и проникая сквозь него, словно маленькие буравчики. На мгновение они прошли сквозь толщи глины и песка, а затем бумерангом возвратились обратно, вытаскивая попутно на поверхность всё, что скрывалось на небольшой глубине. Среди мусора (пустых бутылок, окурков, сломанных посохов и прочей дряни) было то, что искала Израфель – трупики маленьких домашних хомячков, вроде тех, что жили в её поместье. Ангел усмехнулась, разглядывая свою находку: «Голем из хомячков?! Однако!». Груда мусора в это время таяла в пространстве – девушке потребовался лишь один короткий взгляд и не менее лаконичное заклятие «Изыди, бяка!», которое мог использовать любой, даже самый слабый маг. А хомячки остались лежать вонючей кучкой (как хорошо, что остальные не могли видеть этой картины, а то подобное зрелище могло грозить некоторым наблюдателям конкретным подрывом психики).
Израфель отправила магический пас к земле, чуть более сильный, чем первый. Горячие капли силы соскальзывали с пальцев девушки и дивным древним танцем чертили таинственные символы, понятные лишь ангелам и Земле, по причине равенства возрастов. Развеваясь святящимися лучами, они пронизывали земляные породы, входя в них словно в раскалённое масло. Они кружили вихрями, вытягивая то, что скрывалось под у ногами магов. В этот раз улов был столь же небольшой и странный: помимо мусора (Доспехи времён Тамерлана, какой-то чёрный кристалл) здесь были трупик Чебурашки с хорошо сохранившимися ушами и мешок с утопленными котятами.
Ангел поморщилась и повторила пас. Обжигающие струи силы сорвались с её рук, узорчатыми стрелами пронзая землю. Они взрывали и перетряхивали её до самых заветных глубин, и, первое что показалось на поверхность, была улыбающаяся черепушка. «Йорик?!»- подумала Израфель и лёгким мановением левой руки отправила принца обратно в недра Эльдамарской земли. Она развернула ладони рёбрами к полу, тем самым, останавливая свою магию. Сила, исходящая от рук девушки на мгновение вспыхнула золотым шаром между её пальцами, а затем, рассыпавшись на мелкие искорки и начертав древнею руну восстановления, вошла обратно в ладони ангела. А, что? Энергию надо экономить.
Израфель решила не вытаскивать ни Йорика, ни то, что скрывалось под ним. Это было излишне. Девушка вновь осмотрела свою «добычу»: хомячков, котят и Чебурашку. И следующим этапом её магии была сборка голема. Меридианы тёмных искр закружились вокруг ангела. Они исходили от неё, сливаясь в единые потоки, вздымая пространство вокруг девушки. Они существовали сейчас во всех мирах и реальностях. Израфель слегка качнулась, складывая руками новый пас, для предания голему необходимой формы. Струи силы, пронизывающие девушку, завихрились, создавая таинственные узоры, а перед лицом ангела возникла чёрная руна Жизни. Губы Израфель беззвучно распевали заклятие, и с рук её сорвался пас, пронизывающий груду мёртвых животных. Ещё мгновение сохранялась тишина. Затем раздался негромкий щелчок и свист – кучку плоти окутывало плотным тёмным коконом. Он кружился, завихрялся серым дымом, вскипал и бурлил. Потрескивая, он начал вытягиваться, подымаясь к верху, а пелена заклятья мягко очертила контуры будущего монстра. Искры заблестели ярче, лучами как иглами, сшивая части нового тела. Дым превратился в чёрное пламя, лижущее и жалящее голема. Ещё миг подобной агонии, и оно исчезло, ушло в плоть. Заклинание завершило свою работу.
Перед лицом ангела предстало её творение. Девушка слегка покачнулась назад, словно шарахаясь от голема. И было от чего! Начиная от оригинальности «ингредиентов» и заканчивая странностью «сборки». Сам голем представлял собой некого монстра о трёх руках. Голова его была сшита из нескольких хомячков и одного котёнка; одна рука, как полагалось, была на законном месте – на правом боку и заканчивалась котёнком, вторая находилась на груди, была короткой и в завершении имела Чебурашку, а третья, состоящая из одних хомячков, торчала из колена правой ноги. Вторая же нога располагалась на месте левой руки. Туловище чудовища было широким и приплюснутым, с большим горбом, тянущим зверя к земле. В целом создание оказалось высотой в полтора метра, но выглядело вполне нелепо и массивно.
Израфель кивнула и судорожно улыбнулась своей работе. Девушка вновь собирала свою силу. В этот раз ей было необходимо оживить своё творение. Она свела ладони вместе, а затем медленно начала разводить их, при этом между пальцев возникли электрические заряды. Они потрескивали и переливались всеми цветами радуги (естественно никто кроме неё увидеть этого не мог). Ловкими движениями ангел «скатала» магический шар, а перед лицом её снова возникла руна Жизни. Только белая. Израфель подошла к голему и направила сильным пасом ком энергии прямо в область сердца твари. В этот же момент, заклятие, тормозящее время начало спадать. Лучи силы входили в девушку, будто ничего до этого и не происходило. Ещё мгновение и работа ангела предстала на суд Мелетун и публики.
А глаза голема загорелись красными огоньками, и девушка одним коротким взглядом подчинила его себе, зарядив при этом силой на пару-тройку сотен лет. Глаза создания замигали, превратившись в два зелёных огонька. Монстр пискнул, потом мяукнул, и Чебурашка сказал:
-Ген, а давай я понесу чемоданы, а ты меня!- вероятно, что это были его последние слова перед смертью.
Израфель улыбнулась:
-Это мой голем,- начала рассказывать она Мелетун, ведь для неё заклятие закончилось фактически и не начавшись, а значит, она многое пропустила,- он собран из мёртвых хомячков, котят и Чебурашки,- тварь сделала свой первый шаг, точнее прыжок, затем ещё один, а Чебурашка на конце средней руки начал бурно вращаться. Ангел продолжала,- он прекрасно подходит как для устрашения противника (мало того, что создание воняло, как кучка полуразложившихся трупиков, так ещё и выглядело соответствующе), так и для боя,- в этот момент, вращающийся Чебурашка, словно демонстрируя свои способности, выстрелил хомячком. Он закружился, полетел и острыми как бритва зубами впился в нос Котяха.