- Нет, скорее круглая комната наполненная свечами, которые беспрестанно вращаются вокруг меня, постепенно превращаясь в огромную огненную стену. Кто-то со мной говорил, он говорил, чтобы я нашел дракона, но потом он сам нашел меня и сжег в своим пламенем. Даже во сне это была просто ужасная боль.

Роберт попытался наконец снять повязку с лица, что было давольно проблематично, потому что все лицо жгло солеными каплями пота, и отрывающаяся от лица повязка приносила много боли.

- Помнится ты сам чказал, что я смогу ее снять сегодня утром, то есть сейчас, - сказл Роберт, когда боль несколько утихла, но голос все еще был искажен ей.

- Шрамы? Ну и ладно, теперь зато точно человек удачи, - Роберт даже засмеялся не взирая на боль сковывавшую все его лицо.
- У тебя не найдется немного воды, чтобы умыться?

- Прости, я уже говорил, что уеду от сюда только вместе с тобой. Я не оставлю тебя здесь, пусть даже это возможно будет стоить мне жизни, - уверенно сказал Роберт, глядя на Петра.

Роберт улыбнулся и обрызгал лицо ледяной водой.
- Прости, возможно это просто как долг чести, может что-то иное, но я не хочу оставлять тебя здесь одного. Я воин удачи, и пока что она была ко мне благосклонна. Я либо забиру тебя с собой, либо мы падем здесь вместе, - гордо сказал Роберт еще раз окуная лицо в ладони, наполненные ледяной колодезной водой. Только сейчас он вдруг понял, что лицо снова начало кровоточить - вода стало красной от крови.
- Да ч... - хотел было чертыхнуться Юноша, но вовремя осознал, что Петр ведь человек церкви и не одобрит его слов. - Что же такое?!
Он сложил повязку и, намачив ее колодезной водой, осторожно промакнул все лицо. Наконец он усмехнулся после некоторых раздумий:
- Ха... может я стану палладином?
И снова аккуратно умыл лицо.

- Ты это слышал?! - поскачил Роберт и начал нервно оглядываться, положив руку на эфес шпаги. Ему казалось, что голос звучит откудато из-за спину, но ни как не из него самого.
- Значит я стану им, - наконец немного успокоившись ответил Роберт, продолжая коситься по сторонам.

Отредактировано Dark_Elf (2006-04-10 22:16:40)

- Кто ты?! - закричал Роберт, резко вскакивая
- Покажись же! - не унимался юноша.
- Лицо уже не исправить, - едва слышно для самого себя сказал Роберт непонятно кому.
Он еще раз плеснул себе в лицо водой падая на колени.
- Наверное я схожу с ума, - сам себе сказал Роберт с легкой ухмылкой на устах

- Что со мной тварится?! - яростно выкрикнул Роберт в никуда, ударив по отражению.
Когда вода успокоимлась то он наконец спросил:
- Что тебе от меня нужно? - его голос был измученным и уставшим.

- А почему бы и нет? - с издевательской ухмилкой на лице спросил Роберт, приподняв одну бровь.
Он снова и снова омывал лицо водой, и постоянно стараясь сделать так, что бы не видеть "своего" отражения.

Роберт лишь улыбнулся в ответ на вопросительный взгляд и сказал:
- Да, я схожу с ума, уже голоса слышу, отстраняюсь от реального мира, хотя и не по своей воле, - непонятно от чего веселясь сказал Роберт.
- хм... странно все это, - забумчиво добавил юноша и медленно пошел обратно в храм, его лицо было странно задумчивым и в какой-то мере даже печальным, возможно он и сам понимал, что что-то с ним не так, и скорее всего то что произошло с ним за последние две ночи стало таким сильным потрясением, что его разум пошатнулся.

- а как же ты? Ты поедешь с мной? - с надеждой в голосе спросил Роберт, наконец обернувшись и гляда Петру прямо в глаза, стараясь в них прочесть хоть что-то, что могло указывать на согласие мальчика ехать с ним.

- Значит я буду тихо сходить с ума, - усмехнулся Роберт и тут же наконец добавил. - Петр, позволь мне исповедоваться перед тобой, дабы ты отпустил мне грехи, что я совершил.
Роберт сел на одно колено, и склонил голову перед мальчиком, который, как ему казалось, хоть и ржидал такого поворота событий, но видимо не такой уж и скорой сдачи позиций со стороны Роберта, так желавшего не оставлять Петра одного.

- Я пытался убить человека, простите меня, святой отец. Это был старец, насаженый на кол. Он сам молил о смерти, и я попытался выполнить его волю вопреки своим принципам, - голос Роберта тоже звучал как-то насколько непривычно, даже для него самого, возможно даже потому что он говорил совершенно искренне, и несмотря на всю свою внешнюю твердость, был готов ронять слезы, потому что раскаивался в совершенном, хотя эта попытка и была неудачной.

- Я ехал через деревню в которой люди были не живы не мертвы, все на кольях и молили о помощи. Я не остановился, что бы помочь умирающим, я... я... испугался, - сам не веря в свои слова признался Роберт.